Норт Алекс

И тут мать вдруг резко очнулась опять, рывком сев на кровати. Переломившись в поясе, протянула руку и ухватила меня за запястье так быстро, что я не успел отпрянуть. – Тебе нельзя здесь находиться! – выкрикнула она. – Ма… – Красные руки, Пол! Красные руки повсюду! Ее широкие немигающие глаза уставились на меня в совершеннейшем ужасе. – Ма… – Красные руки, Пол!

…Одна только мысль о возвращении в Гриттен наполняла меня липким ужасом. Но я из всех сил постарался убедить себя, что прошлого больше нет. Что больше нет нужды думать о том, что некогда случилось здесь. Что после всех этих лет я в полной безопасности. Но я ошибался.

И тут мать вдруг резко очнулась опять, рывком сев на кровати. Переломившись в поясе, протянула руку и ухватила меня за запястье так быстро, что я не успел отпрянуть. – Тебе нельзя здесь находиться! – выкрикнула она. – Ма… – Красные руки, Пол! Красные руки повсюду! Ее широкие немигающие глаза уставились на меня в совершеннейшем ужасе. – Ма… – Красные руки, Пол!

…Одна только мысль о возвращении в Гриттен наполняла меня липким ужасом. Но я из всех сил постарался убедить себя, что прошлого больше нет. Что больше нет нужды думать о том, что некогда случилось здесь. Что после всех этих лет я в полной безопасности. Но я ошибался.

Тогда-то я и начал смотреть на дом совсем другими глазами. Да, вид у него был старомодный и малость перекошенный, но это придавало ему некий дворняжечий шарм. И то, что раньше представлялось сердитым взглядом, теперь казалось просто настороженностью, словно дом когда-то в прошлом обидели, и вам следовало постараться, чтобы завоевать его доверие. Характер, предположил я.

Человек, которого Пит в конце концов поймал… Хуже всего то, как прозвали его газетчики. «Шептальщик». Это основывалось на том, как Картер втирался к доверие к своим будущим жертвам – уязвимым и беспризорным детям – перед тем, как захватить их. Он тихо разговаривал с ними через окно по ночам.

Тогда-то я и начал смотреть на дом совсем другими глазами. Да, вид у него был старомодный и малость перекошенный, но это придавало ему некий дворняжечий шарм. И то, что раньше представлялось сердитым взглядом, теперь казалось просто настороженностью, словно дом когда-то в прошлом обидели, и вам следовало постараться, чтобы завоевать его доверие. Характер, предположил я.

Человек, которого Пит в конце концов поймал… Хуже всего то, как прозвали его газетчики. «Шептальщик». Это основывалось на том, как Картер втирался к доверие к своим будущим жертвам – уязвимым и беспризорным детям – перед тем, как захватить их. Он тихо разговаривал с ними через окно по ночам.