Прилепин Захар

Я по деду своему сужу. Он тридцать лет отработал в шахте. Я его спрашиваю: страшно ли в шахту спускаться. «Да вообще, — говорит, — кошмар». И так каждый день! Особый тип людей на Донбассе. Почему у нас тут получилось? Да потому что — чем ты можешь испугать шахтёра? Чем ты можешь испугать моего деда?..

Они должны уважать граждан своей собственной страны. Половина населения считает русский язык родным. 80% населения Украины, выбирая язык постоянного общения, называют русский. То есть, язык большинства убрали из паспортов. Это не поддаётся здравому осмыслению: родная речь основной части страны находится вне закона. Таких стран в мире больше нет… И этой в нынешнем виде - не будет.

Ехал в автобусе с ясным сердцем. «Как всё правильно, боже мой. Как правильно. Какая длинная жизнь предстоит. Будет ещё лето другое, и тепло ещё будет, и цветы в руках...» Но другого лета не было никогда.

«...Всякий мой грех... — сонно думал Захарка, — всякий мой грех будет терзать меня... А добро, что я сделал, — оно легче пуха. Его унесёт любым сквозняком...»

— Такие вещи надо делать красиво, — сказал Олег. — Всё, что делаешь один раз в жизни, надо делать красиво, — повторил он. Выскочили из «козелка», стремительные, с автоматами. Дверь в фойе управления была открыта. Они вошли втроём.

Саша подошёл к окну, увидел, как несколько милицейских машин появилось на дороге. Вскинув автомат, саданул длинную очередь прямо в окно. Машины затормозили, резко развернулись и умчались. — Ага, мать моя! — засмеялся Саша. — Страшно?

Истина – то, что помнится.

Руки прадеда до девяноста лет обладали если не силой, то цепкостью. Лубяная соловецкая закалка тащила его здоровье через весь век. Лица прадеда я не помню, только разве что бороду и в ней рот наискосок, жующий что-то, – зато руки, едва закрою глаза, сразу вижу: с кривыми иссиня-чёрными пальцами, в курчавом грязном волосе. Прадеда и посадили за то, что он зверски избил уполномоченного. Потом его ещё раз чудом не посадили, когда он собственноручно перебил домашнюю скотину, которую собирались обобществлять. Когда я смотрю, особенно в нетрезвом виде, на свои руки, то с некоторым страхом обнаруживаю, как с каждым годом из них прорастают скрученные, с седыми латунными ногтями пальцы прадеда.

«Я смотрел куда-то туда, в сторону, откуда пришёл тугой и огромный звук, — но видел только Тайсона, волочившего козу: в момент взрыва он остановился, чуть нагнув голову. Отпечаток этого кадра вклеен в меня навек: поле, трава, грязное стекло “козелка”, мёртвое животное, живой боец».

«Два батальонных года был занят, как ощенившаяся собака: метался, принюхивался, что-то вечно тащил в зубах, бессмысленно глядя скисшими от натуги глазами себе под ноги. Собственный батальон оказался зверской заботой».