де Уртури Эва Гарсиа Саэнс

– Ты о чем, Эсти? Я плохо соображаю. – Археологи из реставрационной команды собора обнаружили в склепе два обнаженных тела. Юноша и девушка, ладони на щеках друг у друга. Что-то напоминает, верно? Приходи немедленно, Унаи. Это серьезно, очень серьезно. – И она нажала отбой. «Быть такого не может», – подумал я.

Внутри у меня что-то дрогнуло. Я не мог не думать о том, что дышу одном воздухом с убийцей. Что всего несколько часов назад говнюк и психопат занимал то же положение в пространстве, что и я. Я всматривался на неподвижный воздух собора, как будто в нем могли остаться его следы. Я будто бы узнавал его шаги, видел его поступь на быстрой перемотке в своем воображении.

Проигнорировав мой приказ, женщина кинулась к аварийному выходу из здания. Не ожидая такой прыти, я на пару секунд замешкался, а затем побежал следом за ней на террасу, несколько ступеней которой примыкали к крыше церкви. Монахиня перепрыгивала с крыши на крышу, удаляясь от меня.

Без лишних вопросов Аликс достала кинжал и отошла к окну, где было больше света. Я поднял тунику графа, чтобы разрезать живот и вынуть внутренности. Затем осторожно, стараясь их не касаться, захватил органы куском ткани и положил в умывальник. – Принесите мне кроличью шкурку, Аликс. Надо потереть ее о внутренности. – Что вы хотите узнать? На шкурке выступили волдыри, часть кожи как будто обгорела.

– Ты о чем, Эсти? Я плохо соображаю. – Археологи из реставрационной команды собора обнаружили в склепе два обнаженных тела. Юноша и девушка, ладони на щеках друг у друга. Что-то напоминает, верно? Приходи немедленно, Унаи. Это серьезно, очень серьезно. – И она нажала отбой. «Быть такого не может», – подумал я.

Внутри у меня что-то дрогнуло. Я не мог не думать о том, что дышу одном воздухом с убийцей. Что всего несколько часов назад говнюк и психопат занимал то же положение в пространстве, что и я. Я всматривался на неподвижный воздух собора, как будто в нем могли остаться его следы. Я будто бы узнавал его шаги, видел его поступь на быстрой перемотке в своем воображении.

Я задумчиво смотрел на мертвую, которая когда-то была моей девушкой, моей первой любовью… Я не сводил с нее глаз, несмотря на то, что она была привязана за ноги и висела вниз головой, с ее длинных черных волос – все еще влажные пряди касались каменистой почвы. Глаза тоже были открыты. Она не закрыла их, когда умирала, хотя голова ее находилась в бронзовом котле с водой.

Она была права – сцена слишком сложна для обычного убийства. Слишком странный способ покончить с человеком. Казалось, мы вошли в туннель Сан-Адриан, а вышли через временной туннель, оказавшись в другой эпохе, где ритуал имел не меньшее значение, чем сам факт умерщвления. Перед нами было что-то вневременное, анахроничное.

– Ты о чем, Эсти? Я плохо соображаю. – Археологи из реставрационной команды собора обнаружили в склепе два обнаженных тела. Юноша и девушка, ладони на щеках друг у друга. Что-то напоминает, верно? Приходи немедленно, Унаи. Это серьезно, очень серьезно. – И она нажала отбой. «Быть такого не может», – подумал я.

Внутри у меня что-то дрогнуло. Я не мог не думать о том, что дышу одном воздухом с убийцей. Что всего несколько часов назад говнюк и психопат занимал то же положение в пространстве, что и я. Я всматривался на неподвижный воздух собора, как будто в нем могли остаться его следы. Я будто бы узнавал его шаги, видел его поступь на быстрой перемотке в своем воображении.