Шишкин Михаил Павлович
Михаил Шишкин — русский писатель, последние годы живущий в Швейцарии. Автор романов «Взятие Измаила», «Всех ожидает одна ночь», «Венерин волос», «Письмовник» и литературно-исторического путеводителя «Русская Швейцария». Лауреат премий «Большая книга», «Русский Букер» и «Национальный бестселлер», почетный доктор Бухарестского университета. По мотивам романа Шишкина «Венерин волос» в театре-студии Петра Фоменко поставлен спектакль «Самое важное».
Все книги
Цитаты
Из книги «В лодке, нацарапанной на стене»
Когда вышла главная книга его жизни, на нее не обратили внимания, потому что началась Вторая мировая война. Джойс грустно шутил: «Надо, чтобы они оставили в покое Польшу и занялись “Поминками по Финнегану”». Человечество на земле, чтобы читать или убивать?
Из книги «Письмовник»
Они скандалили, будто не знали, что злые слова нельзя взять назад и забыть. Не знали, что люди ругаются на полную, а мирятся наполовину, и так каждый раз от любви отрезается, и ее становится все меньше и меньше. Или знали, но не могли ничего поделать.
Самые простые вещи могут заставить умирать от счастья.
Из книги «Венерин волос»
“В детстве бабушка мне говорила, что если в лесу заблудишься, то нужно переодеть платье наизнанку, чтобы найти дорогу”. Я надел свой свитер наизнанку, и действительно, вдруг все злое и жестокое, что накопилось между нами, куда-то исчезло, и мне захотелось так обнять ее, стиснуть, чтобы никогда больше из рук не выпускать.
Мне иногда кажется, что одно отделение моей жизни закончилось внезапной тишиной, без аплодисментов. Тяжелый, плотный занавес отделил меня от всего прежнего и от настоящего, которое вдруг оказалось набитым всякой ненужной ерундой.
Из книги «Буква на снегу»
Непрочитанные книги мертвы, а прочитанные и особенно подписанные оживают. Книги, как собаки, ничего не знают о смерти, просто ждут возвращения хозяина.
“Лолита” — книга не про роман Гумберта Гумберта с девочкой, а про роман Набокова с английским языком, которым русский писатель овладел, но тот всё равно посмеялся над ним, оказался, как и был изначально, чужим.