Труфанова Татьяна Олеговна

Только когда получишь свободу, понимаешь, что теперь тебе нужна привязанность.

Вечером Богдан хлопал Степку по плечу: «Ну, бывай, сын!» - и тот отвечал улыбкой. Улыбкой столь же теплой, как скобка степлера.

Бомм, бомм! – через комнату прокатились снежными шарами несколько колокольных ударов. За окном ветер теребил яблоню, и на столе танцевали резные тени; на вазе, на синей глазури пульсировал блик, а в банке цветочного меда – полупустой, полуполной – то вспыхивало, то угасало сияние. Степа макнул в сияние белый хлеб, унес и поймал ртом тягучую нитку.

Над комодом раньше висел портрет густо накрашенной мадам кисти какого-то нидерландского экспрессиониста, а потом, в ознаменование новой эпохи в своей жизни, Юля заменила эту репродукцию на другую: ренессансную мадонну, удивленными глазами взиравшую на своего бэби. И вот, здрасьте-пожалста, теперь мадонна Юлия сбегает от младенца!