Саэнс де Уртури Эва Гарсиа: Корни ненависти

Проигнорировав мой приказ, женщина кинулась к аварийному выходу из здания. Не ожидая такой прыти, я на пару секунд замешкался, а затем побежал следом за ней на террасу, несколько ступеней которой примыкали к крыше церкви. Монахиня перепрыгивала с крыши на крышу, удаляясь от меня.

Без лишних вопросов Аликс достала кинжал и отошла к окну, где было больше света. Я поднял тунику графа, чтобы разрезать живот и вынуть внутренности. Затем осторожно, стараясь их не касаться, захватил органы куском ткани и положил в умывальник. – Принесите мне кроличью шкурку, Аликс. Надо потереть ее о внутренности. – Что вы хотите узнать? На шкурке выступили волдыри, часть кожи как будто обгорела.

Я представил Оннеку, в одиночестве сидящую рядом с телом отца – телом, которое я осквернил. Я ощутил укол вины. Однако в это самое мгновение на наши головы обрушился деревянный ад: древняя лестница провалилась под весом стольких людей. Раздался оглушительный грохот падающих досок, и мы оказались погребены под кучей окровавленных рук и ног, придавленные тяжестью мертвых тел.

– Пенья, в чем дело? – ответил я, не принимая во внимание, что Альвар все еще рядом. – Ты должен приехать, шеф. Две сестры… Похоже, они замурованы. От этих слов меня бросило в холод. Знаю, не следовало повторять эту информацию вслух. Но иногда ты в первую очередь человек, а уже потом полицейский, и ужас застает тебя врасплох. – Что значит «замурованы»? Вы нашли тела… в стене? – наконец выдавил я.

– Двайцать два покойника, – сказала Деба. Эти слова, произнесенные тонким голоском моей дочери, произвели на меня ошеломляющий эффект. Я похолодел. – Каких еще двадцать два покойника, дочка? – Я услышала это в садике, когда делала пи-пи в туалете. Один взьослый сказал, что у моего отца за спиной двайцать два покойника. Можно их увидеть?