Шенбрунн-Амор Мария: Смертельный вкус Парижа

Оглядев напоследок комнату, заметил в углу скомканную записку. Летящим, неровным, словно птичьим почерком в ней по-французски было начертано: «Père Lachaise, une faux parfait n’existe pas! Tout contact laisse une trace» («Пер-Лашез, совершенная подделка невозможна! Каждое преступление оставляет след»).

Любовь выдумали, чтобы женщины ни о чем другом не думали, чтобы держать их в неволе брака. Но теперь, оказывается, даже провинциальные домохозяйки пытаются подражать парижанкам: объявляют себя художницами, писательницами, дизайнерами, на худой конец шляпки мастерят — кто во что горазд!

Марго отодвинула бокал и взяла в руки сумочку, сигнализируя об окончании встречи. Я попросил счет. Эмансипированные «бабочки» оставили мужчинам две привилегии — писсуар и платежи.

Додиньи так резко отодвинулся от стола, что ножки его стула издали противный скрип. Почти в отчаянии он воскликнул: — Это не я! Я не убивал его! Я в жизни не стрелял из пистолета! Я никогда не смог бы выстрелить в человека, даже в такого, как Люпон! — Слушайте, а чего вы так боитесь? Вы ведете себя так, как будто это вы.

— Главное, — я подмигнул ему, — не хотелось бы, чтобы наш трон выглядел только что сколоченным. Его Величество ценит подлинные старинные вещи. Будет очень нехорошо, если кто-нибудь заявит, что это современная дешевка. Дидье свесил чуб над фотографией: — Дешевки не будет. Сделаем так, что сам Серро не отличит.