Холланд Сэм: Убийство номер двадцать

Росс жестом подзывает санитара, и тот приподнимает одну из рук мертвеца – она покрыта множеством порезов. Адам морщится. – Одно и то же с обеих сторон. У обоих жертв. – И они в результате истекли кровью? – Отчасти. – Росс хмурится. – Хотя, судя по притоку крови к порезам, могу предположить, что некоторые из них были нанесены посмертно.

Из тостера выскакивает тост, и Ромилли откладывает телефон в сторону. Берет нож, масло. Джем. Занимается самыми обыденными вещами, но ощущение остается. Словно кусок льда, засевший где-то внутри. Жутковатое замирание сердца. Страх. Она останавливается. Замирает. Что-то едва уловимо изменилось… Этого просто не может быть, но интуицию не обманешь. Он вернулся.

Приставляю кончик лезвия к легкой ткани маечки – он легко прокалывает ее. Осторожно проталкиваю его дальше. Чувствую, как она рвется, и представляю себе, что это ее кожа, ее плоть. Провожу ножом вниз, и чувство предвкушения сдавливает мне горло. Это вожделение, но не грязного плотского сорта. Это нечто гораздо более фундаментальное. Это потребность, таящаяся где-то в самой глубине моей души.

Опять шаги, по полу снаружи. На сей раз они останавливаются. Шарканье. Он представляет, как его отец стоит за тоненькой деревянной дверцей и размышляет. Смотрит на часы. Он слышит скрежет мебели по полу, сигнализирующий о том, что скоро его освободят. Но никакой свободы ему не светит. Настоящий ужас еще впереди…

Адам кивает. – Там были подробности, которыми мы не хотели делиться с общественностью. – Римские цифры. – Да. – У каждого из тел. Адам надолго останавливает на ней взгляд – слишком надолго. – Да, – наконец подтверждает он. – Он поступал точно так же.